Форум » Архив НСФ » Умер никонианский старец » Ответить
Умер никонианский старец
Dude: "...Само по себе старчество - явление преимущественно монастырской жизни. Оно предполагает руководство нравственным возрастанием человека через советы и наставления со стороны более духовно опытного старца, которому ученик всецело вверяет себя. Подвиг старчества особенно труден, недаром за всю историю Русской церкви людей, совершавших его, было весьма немного..." С одной стороны в статье правильно отмечается монастырский характер феномена старчества. Однако, в отличие от традиционного, православного понимания сего явления, у никониан старчество заключено в монастырских стенах лишь наполовину. Что существенно - вместо наставления в монашеской жизни вновь поступивших монахов более опытными, новая никонианская духовность предполагает распространение старческих послушаний преимущественно на экзальтированных особ женского пола, что обнаруживает в нём столь много общего с практикой хлыстовства. http://www.newsru.com/religy/06feb2006/krestyankin.html
Ответов - 43, стр:
1 2 3 All
Александр М.: Римма quote: …Феликс не признаёт старчества и духовной жизни, для него глумление над святыней доставляет удовольствие. Учение о стяжании Духа Святаго известно от древних отцов (Макарий Египетский). Это православное вероучение, а не «предметный интерьер»: « вот в путыни можно и нужно стяжать, а в городе не приемлемо». Что же до еретиков, на то они и еретики, чтобы «реформировать». Но таким сумасбродством могут страдать не только они…
Felix: Как говориться, есть старчество и «старчество». Древнее старчество было локальным для христианства явлением и целиком было связано иноческой жизнью, где старцы, в отсутствие обычного духовенства, осуществляли учительную функцию. Т.н. «старчество» или точнее, как его называют его апологеты, - «исихазм», символом которого в России служит образ преподобного Серафима Саровского, возник отнюдь не в древности. В раннюю византийскую эпоху «исихазм» означал вообще отшельничество — одинокий подвиг пустынника. В позднюю византийскую эпоху «исихастами» назывались монахи, посвятившие себя абсолютной тиши, священному покою, внутреннему духовному сосредоточению, непрестанной «умной молитве». Этого рода подвиги приводили в особое состояние, связанное якобы с неизъяснимым блаженством, зрением некоего небесного света, нездешнего, несотворенного, подобного свету, озарившего Спасителя на Фаворский горе. С переходом в четырнадцатом веке большей части Византийского государства под турецкое господство значительно ускорилось развитие кризисных явлений во многих областях духовной и культурной жизни ромеев. Происходит искажение религиозного сознания у простого народа. Грекам приходится защищать свою религиозную и национальную самобытность перед угрозой омусульманивания и ассимиляции среди турок. Основным признаком национальной аутентичности становится православное вероисповедание. К этому добавляется также почти поголовная безграмотность и религиозная необразованность народа, которые стали следствием того, что система образования Византии с падением империи тоже была практически полностью разрушена. В упадке находилось не только, так сказать, высокое богословие, но и образование народа вообще и клириков в частности. Вот что писали о Греции того времени западные путешественники: "Большинство наших механиков (Mechanics) более обучены и сведущи, чем греческие учителя и клирики." Именно тогда - в середине XVIII столетия, - как реакция на сложившуюся ситуацию, на Афоне возникает движение по обновлению церковной жизни. Главной его целью было возвращение к святоотеческой традиции, а главным источником - традиция умного делания. Оно известно как "движение колливадов" (kinema ton kollybadon).
Felix: Название "колливады", "колливисты" (kollybades, kollybistai) происходит от "колива" (ta kollyba), которое благословлялось во время поминовения усопших. Поскольку колливады отказывались совершать или участвовать в поминовении усопших по воскресным дням, но настаивали на том, что это следует делать только по субботам, им было дано это ироническое прозвище. Отношение к движению колливадов в греческом общества было скорее негативным. Колливады представляются консерваторами, мракобесами, противниками всего прогрессивного. Тем не менее, на Святой Горе нашлось много и монахов, которые поддерживали колливадов и сами становились ими. Среди них можно назвать монашескую общину Скуртеев, с которой впоследствии будет иметь тесную духовную связь преподобный Никодим Святогорец (1749-1809). В рамках этого движения следует рассматривать деятельность Макария Нотараса по собиранию в различных библиотеках рукописей с подобного рода произведениями и их изданию. В рамках этого же движения, были предприняты попытки выпустить в широкое обращение аскетико-созерцательные произведения. В 1777-м году Макарий закончил собирать материал для сборника аскетико-мистических произведений древних подвижников. Переписанные из различных кодексов тексты он свел в одну книгу и передал для редактирования Никодиму Святогорцу (1749-1809). Один экземпляр "Добротолюбия" был отослан преп. Паисию Величковскому. Его он получил, скорее всего, от самого св. Макария. Через некоторое время бoльшая часть книги была переведена Паисием и его учениками на славянский язык. Это славяно-российское Добротолюбие, пересмотренное в Александро-Невской Академии и в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре было издано в Москве в 1793 г. тщанием митрополита Гавриила Санкт-Петербургского и Новгородского. Таково родословная этого явления, но любопытно здесь то, что в Греции всё это духовное возрождение осталось лишь исторической вехой, а в России его судьба была куда успешнее. Никонианство, выросшее на критике старой веры, к 18 веку искало собственное лицо. Практически таковое было почерпнуто в харизматических сектах, а вот в качестве интеллектуального обоснования пригодились наработки греческих колливадов. Их «Добротолюбие» как нельзя лучше соответствовало обоснованию повышенной «духовности» хлыстов и скопцов. В рамках коливадовской доктрины следует рассматривать и обострённую тягу никониан к «покаянию». На деле эта процедура не имеет к нему отношения, поскольку предполагает не столько избавление от реальных грехов, сколько откровение помыслов перед старцем (им может быть и священник) с целью стяжания харизматических даров. Здесь следует указать на особую роль т.н. Оптиной пустыни. В 1820 году Филарет Амфитеатров, будучи епископом Калужским, создал уникальный скит при монастыре (Оптиной пустыни). Там же работала типография, печатавшая аскетическую литературу, способствующую обоснованию и продвижению «духовной жизни», становившуюся новым позитивным содержанием никонианства и делавшим церковное (соборное) исповедание веры чем-то внешним и мало интересным. Но кроме собственно никонианского «просвещения», основанный там скит практиковал особую духовную практику частой исповеди - откровения помыслов у монастырского старца, ставшей в последствии оригинальной традицией никонианства – «старчеством». (По материалам Православие.ру)
полная версия страницы