Форум » Культура » От Таганки до Хохловки » Ответить
От Таганки до Хохловки
Felix: [quote]Это произведение - как ностальгия по былому. Для будоражения воспоминаний, да и вообще, чтобы помнили. Я постараюсь рассказать о различных местах города, которые запали в память чем-либо, а также различных нюансах городской жизни. Начальным этапом возьмем Таганку. Таганскую площадь, я там неподалеку и появился на свет. В родильном доме № 2 имени Крупской, что в Шелапутинском переулке. Шелапутин был известным меценатом начала века и немало сделал для Москвы. Таганка бурлила, как всегда. Знаменитый театр, который тогда собирал под свою крышу массу московской интеллигенции, старый кинотеатр «Таганский», который в дальнейшем был закрыт, отреставрирован, передан евреям под камерный театр (сейчас там найт-клаб и казино), детский универмаг «Звездочка». Сквер в центре площади уже тогда выглядел анахронизмом – чтобы посидеть на тамошних скамейках, вдыхая прекрасную концентрацию выхлопа, надо было где-то перейти площадь. А это создавало дополнительные сложности. Вокруг сквера была постоянная автомобильная пробка, в которой скучали троллейбусы и автобусы, набитые под завязку пассажирами, ринувшимися уехать в родные пенаты. У небольшого причала возле сквера была конечная 8-го автобуса (до Южного порта ходил) и 27 троллейбуса – в сторону Текстилей. В сторону Нижегородской улицы уехать можно было только от метро «Таганская». На троллейбусах 16, 16к и 26, автобусах 51, 106, 169 и 46. Еще 74-й ходил, но он после Абельмановской площади сворачивал к мясокомбинату. Веселее всего было в 106, он ходил редко, подъезжал сбоку, не заходя к метро, поэтому был пуст, к тому же многие не знали его маршрут. Так я добирался к местам своего детства – к бабушке с дедушкой – в Хохловку. Едем? Следующая остановка – Ждановский райсовет. Район-то раньше Ждановским назывался. Старая развалюха ЗИЛ-158 схлопнул двери, как будто захлебнулся в потоке людей и медленно пополз, создавая явные помехи легковым автомобилям. Среди этих авто преобладали Москвичи-401 и 408, 21-е Волги, реже – Запорожцы (горбатые и ушастые). Иногда попадались Победы, совсем редко – иномарки (мама как-то раз возле Ситроена сфотографировалась, такой Ситроен, как у Шарля де Голля). Таксомоторы были раскрашены в разные цвета (Москвичи - типа 408 и Волги), Волги-такси были белые с оранжевой крышей и цвета ультрамарин. Начиная с 1973-74 годов их начали вытеснять 24-е салатовой раскраски. На райсовете выходили те, кому лень было пройти от метро пятьсот метров. Склочные, наверное, люди. Вся Таганская улица была застроена старыми двух-трехэтажными домами, кое-где еще сохранились дореволюционные вывески от магазинов с «ятями». Правда, в начале улицы, с левой стороны, несколько сталинских домов образовали въезд в Товарищеский переулок, ведший к Большому Факельному (названия явно пролетарские), а с правой стороны уныло стояла двенадцатиэтажная блочная башня с подтеками от дождей, как плачущая женщина с разводами от туши. Следующая остановка – Большая Андроньевская улица. Справа проезжаем вход в детский парк имени Прямикова (был я там, ничего примечательного – футбольное поле и пара качелей), рядом с которым вполне солидное здание местного очага культуры – кинотеатра «Зенит». Дальше опять двухэтажки. Их снесли потом, построив с одной и с другой стороны мощные кирпичные жилые дома с хорошей инфраструктурой, элитные, так сказать. «Гражданочка, вы не слазите?.. А я слажу.». На пересечении с Андроньевской, у самого въезда на Абельмановскую площадь, народ покидает транспорт довольно активно и рассасывается. Вправо – на улицу Талалихина (летчик-герой, ночной таран, с ним дружила моя бабушка до войны), влево – в Рогожскую слободу, там много жилых строений, там рынок, а чуть дальше – платформа Серп и Молот. Сейчас там вовсю качает пассажиропоток станция метро «Площадь Ильича». А раньше… Дангауэровка, дорога на Перово поле, рабочие бараки. Построили хрущевки, Рабочая улица, Международная улица, жуткий вид -–упирается в строения станции Москва-Товарная Курской железной дороги. Магазинишки, можно даже отрекомендовать как лавчонки. Следующая остановка Абельмановская застава. Ну, то есть, со скрипом перевалили трамвайные пути на площади, и опять остановка. С правой стороны коптит и ужасно смердит колбасный завод (ну, еще бы, мясокомбинат-то рядом), за ним следом высятся уже знакомые «плачущие» блочные строения. С левой – достаточно солидные кирпичные сталинки, с дворами, похоже, коммунального образца. Здесь выходят те, кому лень было перейти площадь пешочком. На транспорте даже дольше получается – пробки. Зато дорога уже начинает походить на магистраль – начинается Нижегородская улица. Рязанка, в общем. Трамвайные пути уводят в три стороны – к Пролетарке по Абельмановскому валу, на площадь Ильича по Рогожскому валу и в сторону депо по Большой Калитниковской улице. В Калитники, к птичьему рынку. Птичке. В выходные дни столпотворение возрастает, все лает, мяукает, пищит, стрекочет – народ едет на Птичку и обратно. Следующая остановка – магазин «Ткани». Здесь выйдет часть самых нетерпеливых птичников. Они считают, что отсюда ближе. Это не так, но пусть разомнутся после этого транспортного ада. Магазин действительно велик, занимает весь первый этаж дома-«плаксы». В нем по советски пусто. Продавцов больше, чем тканей. Даже если брать не на образцы, а на погонные метры. Рядом с остановкой – киоск с газетами. И ряд кирпичных пятиэтажек-хрущоб. С другой стороны улицы в параллель идут близнецы-хрущевки. Вправо уходит Воловья улица, ведущая к хитросплетению Калитников, Сибирскому проезду, мясокомбинату, в глухомань местного масштаба. Пока ехали, можно было увидеть редкую для этих мест забегаловку – пивной бар. С неоновой вывеской в виде бочки, в которой сидит рак. По вечерам все это загорается в цвете – бочка голубая, рак красный, по очереди зажигается, потом вместе – при помощи такого сложного прибора, как шаговый искатель. Двухэтажная стекляшка. Ажиотажа, правда, я там не видел. Наверное, с пивом было как везде. Хорошо было с пивом на Пятницкой, но об этом мы еще, наверное, поговорим. Следующая остановка – магазин «Женская одежда». Вот тут уже надо выходить на рынок. Вышел, и дуй перпендикулярно улице. Метров сто – упираешься в ворота рынка. Напротив, через дорогу – тот самый магазин с одеждой. Двухэтажный, типовой. На витрине какие-то халаты болтаются. А вокруг просто море хрущоб. Здесь то они еще кирпичные, а вот если пройти сквозь дворы, до Рабочей улицы, то там сплошь блочки. Сразу от остановки по правой стороне тянется прямо до следующей остановки длинное здание, видимо, военной постройки. Институт какой-то закрытый, НИИ чего-то физического. Или химического. Часы у них хорошие, электронные, можно было время посмотреть. Народ схлынул, стало полегче. Автобус довольно заурчал мотором. Следующая остановка – Новоконная площадь. Здесь же мясокомбинат рядом, вот и названия улиц идут от этого. Раньше здесь и скот гоняли на убой, и конный рынок стоял. Воловья улица, 2-я Скотопрогонная (раньше была и 1-я), Боенский проезд (комбинат-то раньше назывался просто Бойни), Новоконная площадь. Остановка прямо у фабрики-прачечной, носящей гордое название «Чайка». Напротив вливается в Нижегородскую Рабочая улица с Детским дворцом спорта, похожим с виду на ангар, поставленный на попа. Если там не доезжая до него свернуть под мост, под линию железной дороги, там будет завод «Красный путь», конечный пункт 40-го автобуса – единственного транспорта, проходящего по Рабочей стрит. Параллельно Скотопрогонной, застроенной сплошь заводами, управлениями, базами и складами, идет маленькая Чесменская улица, названная невесть почему так. С одной стороны у нее трамвайное депо, с другой – два дома красного кирпича, этажей по шесть. Это явно бывшие общежития этого депо. Во втором доме – конечная станция трамвая «Новоконная площадь», рядом с конечной Калитниковский пруд. О нем отдельная речь – суперзагаженное место, где уже и воды-то не разглядеть за фекальками. Там водятся так называемые, «циклопы». Это такие маленькие червячки, которых хорошо едят аквариумные рыбки. Предприимчивые ребята с Птички зачерпывали тазик этой водицы и несли продавать по десять копеек за стакан. Сушеный «циклоп» тоже расходился. Рядом с прудом, на возвышенности – старое Калитниковское кладбище. Там моя бабка со стороны отца, мой дед со стороны матери, отцова бабка. Бабка отца – Мария Ивановна Кундик вышла замуж за плененного в первую мировую австрийца Эдварда Кундиха. И им обрусили фамилию, сделав ее Кундик. Мир их праху. Только вот еще добавлю, что вешние воды и добрые люди все самое лучшее с кладбища отправляют в тот самый Калитниковский пруд, помогая «циклопам» вести свое бренное существование. Задержались мы на этой остановке. Водитель пошел в салон, чтобы поменять в кассе рулон с билетами – закончились. Помните эти кассы в транспорте? Опускаешь пятак, откручиваешь свой билет и отрываешь. Посчитали, сложили первые и последние три цифры. Если число совпало, то при выходе из транспорта билет рекомендовалось сожрать и загадать желание. Ничего, поноса не бывало… Еще такая картина: «не опускайте пять копеек». Значит, у человека был только гривенник (если автобус). Следующая остановка – улица Войтовича. Переезжаем через горбатый мостик над Курской линией железной дороги, постояли у светофора – вот и остановка. Прямо рядом – тарный завод за зеленым дощатым забором. Там работал мой дед. Бондарем. Завод выпускал бочки и ящики (как говорят в казачьих станицах на юге России – ящака). Вообще-то, эту остановку можно было назвать платформа 4-й километр (сейчас – Калитники). Вон, к ней дорога идет, наискосок. Напротив нашей магистрали уходит под мост улица Войтовича. Гниловатое место. Она соединяет Нижегородскую с шоссе Энтузиастов, и до этого соединения справа и слева то стройки, то склады, то конторки, то жилые дома разного калибра, во дворах притулилось Рогожское кладбище. Сразу после моста от Войтовича вправо уходит маленькая улочка в два дома, носящая гордое имя Рогожский поселок, причем улочка эта вьется и влево между домами. На ней расположен чахлый универмаг. Это довольно старый район, рабочий район. Душинская, Шепелюгинская улицы, Подъемная улица, Перовский проезд в Дангауэровке (оставшаяся часть старой дороги в Перово). И как слепой отросток уходит в параллель Нижегородской Смирновская улица, упирающаяся в линию Горьковской железной дороги. Это у нас на пути еще встретится. Там жил брат моей бабушки, бывший солдат Великой Отечественной, узник Саласпилса (попал в плен), а затем узник лагерей Советов. Строил Университет на Ленгорах, будучи зеком. Застроена Смирновка старыми серыми домами, весьма неприглядного типа, коммуналками там просто веяло. Жители Смирновки, имея в наличии единственный продовольственный магазин и одну булочную, были вынуждены совершать набеги через железную дорогу на Нижегородскую улицу. Здесь, на остановке, расположен популярный табачный киоск. Надо ознакомиться с ассортиментом. Так, «Дымок» – 20 копеек, «Дукат» – 18 копеек, «Ява» мягкая – 30 копеек, «Ява» твердая – 40 копеек. Также по 40 и аналоги – «Столбы» – «Столичные», «Друг», «Российские», полтинник стоит ароматизированное «Золотое руно». Имеются и дорогие сорта – «Космос», «Зодиак», «Ява-100» в черной с золотом пачке – дамские, вроде. Папиросы – «Беломорканал», «Герцеговина Флор», «Казбек», «Любительские», «Север». Еще есть «Прима», «Памир» и «Астра». Из иностранных – болгарские – «Родопи», «БТ», «Опал», «Стюардесса», «Вега», «Интер», «Феникс», «ТУ-134», кубинские – «Партагас», «Лигерос» (смерть под парусом), «Рейес», «Монте-Кристо», югославские – «Ядран», «Амбассада», молдавские «Флуешор» и «Флуераш» (отнес к импортным за латиницу на пачке). Трубочный табак «Нептун». И зажигалки – бензиновые по цене от 2 рубля 50 копеек, газовые – от трех рублей. И газ на заправку, и флакончики с бензином тоже есть (дефицит, однако!). Газ 24 копейки, бензин – 16. А, еще кремни! Такие малые черные параллелепипеды, по 4 коп. за штуку. Стираются, правда, в момент. Ну… Тогда пользуйтесь спичками – что может быть дешевле?! Копейка за коробок, плюс еще этикетку отпаришь для коллекции! А, если захотите, можно и набор коробков купить – считай, набор марок покупаешь. Следующая остановка – автобаза № 11. Это хороший пробег автобуса по уже свободной дороге с неплохим асфальтом. Вдоль дороги посажены деревья, далее скверик, дома в относительной зелени. Чебуречная, продмаг. И, наконец, остановка у мебельного магазина. Сразу после остановки поворот на Новохохловскую улицу, куда уходит 106-й маршрут. Там же и расположена эта автобаза, довольно древнее сооружение (старый нефтяной склад), рядом с кирпичными домами коммунального типа. В этом районе жилые дома спокойно соседствуют со складами, базами, фабриками бытовых штучек (например, недалеко отсюда была фабрика имени Сакко и Ванцетти, выпускавшая стекловату). На этой остановке выходят те, кто работает на этих предприятиях, или живет в двух соседних домах. Следующая остановка – кинотеатр «Рубин». Это центр местной культуры. Принимая во внимание рабочий настрой района, сеансы здесь начинались в будни только с 14.00. Напротив кинотеатра – Четырехдомный переулок, ведущий к переходу через железную дорогу на Смирновку. Там была конечная автобуса 50, ходившего в час по чайной ложке до Павелецкого вокзала. На Четырехдомном стоит, как ни странно, только один дом (видимо, раньше были еще) – поликлиника. Рядом продовольственный, где на втором этаже, в бакалее, продавали любимое лакомство местных шпанят – шипучку (4 копейки пакетик). Там же, впоследствии, появилась первая отечественная жевательная резинка – эстонская апельсиновая по 15 копеек за штучку. За кинотеатром проходила уже упраздненная к тому времени улица Нижняя Хохловка. Дорога то осталась, но дома адресовались по Нижегородской. А вот, Верхняя Хохловка жива. От Четырехдомного направо, вдоль железной дороги идет то ли улица, то ли пешеходный тротуар. Просто асфальт. Дома, школа, детский сад…. Гаражи, куда же, без них. Даже аптека в старом доме-сталинце, громоздящимся средь железных дорог неспровергаемым исполином… Впереди нас ждет самый длинный и непредсказуемый перегон до следующей остановки. Следующая остановка – Хохловка. Автобус набирает ход, весело шуршат шины по асфальту. А вот для легковых – выбор. Дело в том, что было рассчитано, если прошел светофор у «Рубина» на зеленый, втопи как следует и проскочишь на зеленый светофор у начала Рязанского проспекта. И никто не подумал о том, что прямо посередине этого участка есть пешеходный переход («зебра»). А скорость машины не всегда точно определишь визуально – не все мы гаишники. Вот и страдал народ почем зря. После каждого случая прибавлялись холмики у булочной напротив перехода. То и дело видели цветы на траве у дороги, или повешенную на столбе покрышку от автомобиля. Я и сам как то раз чуть не попался. Был вечер, темно, фары авто светят одинаково и скорость точно не определишь. Чудом успел вернуться назад на узенькую разделительную полосу и с замиранием сердца ощущал ветер от проезжающих сзади и передо мной автомобилей. Все же мастера вождения, им не слабо проехать в полуметре от тебя. Особенно, когда тебя еще поддержит встречный коллега. Ладно. Проезжаем целый квартал хрущевских построек, магазин «Культтовары» («культики» на местном жаргоне) – сейчас «Досуг» называется. Потом продмаг в двенадцатиэтажке, там водка постоянно была, очередь из местных алконавтов тоже не иссякала. Мой дядя прошел эту очередь, как свой жизненный путь, и окончил свою жизнь на ступеньках у входа. Но это уже позже, году в 91-м. Дядю звали Леонард. Это дедушка спьяну придумал первенцу имя. Пока шел в ЗАГС оформлять, забыл, как назвал. Пришлось возвращаться, спрашивать у бабки и записывать на бумажку. Дядя нигде не работал больше двух часов, его знали уже на всех мало-мальски близких к этому району предприятиях. Нет, ну на зоне работал, наверное. Он семь раз туда отправлялся. Я про него еще расскажу. Мы же едем. Проезжаем сберкассу, пару домов, почту, тормозим на том заветном светофоре. Медленно трогаемся, чтобы еще раз остановиться. Хохловка. Пункт оборота троллейбусов 16 и 16к. Круг, конечная. Автобус, помигав поворотником, отчалил в сторону Выхина, ему еще долго пилить. На другой стороне дороги забегаловка. Зная страсть жителей района к горячительным напиткам, им построили металлический сарай, где разливали мерзкое разбавленное пиво и разрешали сей напиток тут же употребить, чтобы вечером вывалиться оттуда в поросячьем восторге, разбить пару фонарей и тройку-другую морд, а затем спокойно провести ночь в вытрезвителе. Вот это и есть Хохловка. Иду вдоль дома, в котором магазин «Галантерея». Раз в полгода мне покупали там игральные карты. Поворот за дом около очередной двенадцатиэтажной «плаксы». Слева детский сад, справа оставшиеся, невесть каким образом, от старой деревни три деревянных развалюхи со старыми бабками, огороженные развалившимся штакетником. Из крайней развалюхи вышла бабуська в нечистом белом платочке, кряхтя, выковырнула из небольшой замшелой поленницы деревягу и потащила ее в дом. Летом эти дома казались красного цвета от немыслимого количества выползавших на свет божий красных тараканов. Забор детсада оформил загиб влево, освобождая место колонке с питьевой водой. Я тоже там попить любил. Дед давил на рычаг, а я подставлял ладони под бьющую с бешеной силой струю холодной воды. Вот и пришли. Двор детства, пятиэтажка «дом образцового содержания», третий этаж налево. Сюжет из жизни двора: «Миша, домой! Миша!!» – все это бешеным голосом на весь двор. Миша – отпетый юный хулиган, даже жало не повернул. И тут, вдруг его страшный басовитый рев на весь двор. «Мишенька, что?.. Что такое?.. Что случилось? А? Лапа моя? Что? Этот мальчик нехороший по носику тебе попал, да? Ну, ничего, не плачь… Мы ему завтра тоже по носику попадем, да? Разобьем ему носик… Шнобель его паршивый…». У подъезда сидят слепые. Им были когда-то выделены квартиры на первом этаже, женщины военного времени взялись ухаживать, да так и остались жить, война мужиков прибрала. Вот и собираются старики на лавочках у подъезда, перемалывая прошлое и созерцая настоящее. Раньше на этом месте стояли бараки, в которых и жили обитатели новых домов. И вот, один из слепых имел такой авторитет, что при строительстве соседнего дома, на кирпичной трубе вентиляционной шахты строители выложили светлым кирпичом его инициалы – С.И.Г. – Соловьев Иван Гаврилович. Он никогда этого не видел, но, похоже, знал. Самого Ивана Гавриловича давно нет в живых, а его С.И.Г живет. Рядом с этим СИГом была пристроечка кирпичная, там для нужд котельной оставляли соль и топливо всякое. Я там тоже пару раз прятался (находился), представляя себя разведчиком. Ну, этого разведчика легко было найти. В данном случае. Но я знал остальные места для пряток, и там я был уже просто Штирлиц. Уйди влево от дома, пробеги вдоль забора детсада, далее вправо, ко входу, потом выходишь на свалку. Вправо – на саму свалку – прячься за любой кучей, влево – к табору, к Хохловскому ручью, перебегай через ручей по мосту (или прячься не доходя в высоких сорняках), а потом - у эндокринного завода в кустах, или ныряй в забор тарного завода. Скоростной парень бежит еще дальше – до Новохохловской улицы, поворачивает налево – к ЖБИ, в тупиковый отросток, где можно затаиться в кустах, или вскарабкаться на Окружную железную дорогу и в любом месте спуститься на противоположную сторону, уйдя в заводские тернии, либо же, приняв вправо, нестись что есть мочи к скверику перед платформой Калитники у узла бытового обслуживания, перескочить железную дорогу, рухнуть в кювет, или отбежать назад, до выхода на Автомобильный проезд и уйти в любую сторону, зная, что не догонят. Движение по улице (Новохохловской) было тогда практически никаким. Только 106-й автобус раз в час курсировал. ЛиАЗы 677-е, в основном, полупустые. Днем ведь носились… Интереснее было на свалке, не доходя до Хохловского ручья, впадавшего в Нищенку через сотню метров. Такое впечатление, что там текла не вода, а примеси – бензин, керосин, соляная кислота… Цвет протекающего был непередаваем – что-то коричневое с разводами. Старый деревянный мост через ручей сменил металлический переход у ворот тарного комбината (там раньше ящики и бочки крали через дыру забора, ныне – фирма Салонен, финская, что-ли, по производству красок). Справа железобетонный корпус административного здания эндокринного завода. Перед ним подобие сквера, изгаженного отходами производства – пустыми ампулами, целлофановыми пакетиками, облатками и стружкой непонятного назначения. И всюду, всюду – растения, непривычные для города – ячмень, овес, белена, даже пшеница. Огромные лопухи и прорастающий всюду китайский клен. Лужи в обочинах, не высыхающие даже в июньскую жару. Кургузый ЗИЛ, выезжающий от завода, кряхтя и стеная, выворачивает в сторону Новохохловской, а напротив, плюющий в окошко сторожки, дежурный у ворот тарного завода (склада), за воротами которого лежат ящики и бочки, произведенные, по их внешнему виду, еще во времена сталинского правления. Обода на бочках и уголки на ящиках уже покрылись добротной современной ржавчиной, являя собою прелесть бытия. Древесина дала серый цвет старины, напоминая о затишьи советского спроса на данную продукцию. За дальней стеной завода протекала сама Нищенка, а уж за нею, шла насыпь Окружной железной дороги, по которой передвигались, пыхтя, тепловозы. Здесь их любили «раздевать», вскрывать вагоны, таща по домам содержимое, благо местность позволяла. А поезда здесь часто тормозили перед входным светофором на спуск к Остаповскому проезду, к заводу Клейтук, к мясокомбинату (бойням). Вдоль Новохохловской улицы, в параллель ей, шла линия Курской железной дороги. Поезда, как пригородные, так и экспрессы, после платформы Калитники, на ровном ходу, набирали скорость, неслись, открывая пределы своего технического совершенства. Положи пятак на рельсы – получишь знатную лепешку из медно-никелевого сплава, если, конечно, найдешь потом, как пронесется, к примеру, сквозной электропоезд по маршруту Подольск-Дедовск. Платформу эту поезда часто миновали без остановок, дуднув для блезиру, перед людными Текстильщиками. Пойди вправо, иль влево по Новохохловской, запомнишь, что улица эта безлюдная и промышленная, нужна, нужна здесь, как обычный проезд, как путь для 106-го автобуса, отправляющего работников местных предприятий домой и на работу. Влево, ага… С одной стороны железобетонный забор, чтобы не особо лазили за ящиками, по другую руку заборчик перед железной дорогой. Судя по отполированным прутьям, он тут явно лишний – через него ходят люди на Остаповский проезд для выхода на Волгоградский проспект к метро, да и чтобы пройти вдоль железки к Текстилям. Я тоже так пойду. Через забор, только ногу повыше задрать… Так. Налево. Вот, по гравию насыпи. Мимо пролетел состав. Пассажирский, фирменный. Из Адлера. Колеса стучат. Колеса диктуют вагонные… Тут есть тропинка, чтобы подальше от поездов. Мало ли, бросают мусор всякий, а народ с работы в Текстили спешит. Вот, и я сейчас выйду. Тут, с левой стороны, на Гравке (Грайвороновской – деревня раньше была – Грайвороново) – пивбар. Для местных жителей и путешественников по моему маршруту. Там пиво было в розлив. По старым чешским канонам, клали сверху на пену пятак, и он должен был просесть за пять секунд сквозь нее и мягко уйти на дно, тогда пиво считалось супер. Здесь металлический рубль(!) лежал на пене две минуты. За счет того, что в пиво добавляли «Лотос» – стиральный порошок, для поддержания пены в разбавленном напитке. Этот пивняк – родня тому, на Нижегородской. Проходим. Под мостом – пересечение с Волгоградским в районе Люблинской улицы. И тут же платформа Текстильщики. Народу – уйма. Метро не всех устраивает, электричка проще. Вешалка, транспортный центр. Самое время развернуться, и – назад. Что я и делаю. Но по другой стороне дороги, там, где Остаповский проезд почти доходит до железки. Мимо просвистела электричка до Тулы. ЭР-1, с круглым носом. Деревянные окна, маленькие «смотрушки» дверей в тамбурах. Кое-где предусмотрительные граждане вставили в распор дверей бутылки, чтобы воспрепятствовать их закрытию – подышать, покурить… Проводник из последнего вагона помахал мне рукой. О, ностальжи – ПРОВОДНИК ИЗ ПОСЛЕДНЕГО ВАГОНА. Такого вы больше не увидите. Хотя сейчас еще предупреждают в электричках – «поезд следует без проводника» – это уже ретроспектива. Скоро и предупреждать перестанут. Я уже прошел под мостом Окружной, вижу пешеходный переход на Автомобильный проезд. Потом будет бетонный забор вплоть до Калитников. Зато тропка уже перемещается непосредственно от железки к забору. Рядом – канава. Отстой. Все забросано путевым мусором, банки, склянки, пакетики, сигаретные пачки всех городов юга СССР, неизвестно откуда взявшиеся здесь стершиеся автомобильные шины, даже холодильник «Юрюзань», ржавый, как фашистско-немецкая каска, гниет в этом кювете, желая в ближайшее время разделить соседство с естественными органическими отходами. Пройдя еще немного вдоль путей, перед платформой Калитники, перейдем через пути и опять поспешим на Нижегородскую улицу, к остановке городского транспорта. Так. 26-й тролик подошел. До Карачаровского железнодорожного переезда. Это конечная так называется. А где он, тот переезд?.. Там раньше был кинотеатр «Комета» (сейчас начало улицы Михайлова), центр культурной жизни… В Гастрономе тетя работала заведующей, кажется… Вернемся к платформе Карачарово, надо бы перейти пути и углубиться в черные будни шоссе Фрезер. Заводские строения, жилые дома ужасного качества, склады и сараи .....[/quote]
Ответов - 1
Pol: Здорово.
полная версия страницы