Форум » НЕЗАВИСИМЫЙ СТАРООБРЯДЧЕСКИЙ ФОРУМ » Пафос Философии » Ответить

Пафос Философии

Роман Невесёлый: “Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне”. Иммануил Кант - «Критика практического разума», 1788 год. Евангелие Евы (сохранившаяся цитата) - Про Макрокосм и Микрокосм в человеке - ...Я был на высокой горе, и узрел великого человека и рядом маленького, и услыхал громовой голос, и приблизился, чтобы расслышать глаголемое. И он изрёк: "Я - ты, и ты - Я, и где ты, там и Я, и Я во всём, и где бы ты ни пожелал, собираешь ты Меня и, собирая Меня, собираешь и себя... Истинно этим конструктом точно выводится Закон Логики---Истина (Необходимое) следует из всего---Джон Льюис, т.е. везде верным познанием соберёшь путь Истины, к Единству с Богом, кульминацией чего и есть Верная Вера, как Магистральный к Истине Путь. Фило́соф — профессиональный мыслитель, занимающийся разработкой вопросов мировоззрения. Антипод Философа --- «о появлении истинного гения в этом мире можно узнать, когда все дураки объединяются против него» (Р.У.Эмерсон) Все-мнение---есть результат логических заблуждений людей ошибочно уверенных в том, что они могут иметь собственное мнение по любому вопросу. Эта воинствующая серая масса существовала всегда, что является особым видом психического расстройства, которое, кстати говоря, не лечится. И потому “Во все эпохи очень умного, принимали за безумного.” (В.П.Рычков) Думающие люди вполне могут обходиться без приступов профанации, и, прежде чем пускаться в критические рассуждения, всегда надо помнить, что умный человек это не тот, кто знает больше других, и «к каждой бочке затычка», а тот который, независимо от своего интеллектуального уровня, старается воздерживаться от категорических суждений на незнакомую ему тему. В меру талантливый человек способен стабильно выдавать объективные умозаключения при наличии небольшого дефицита информации. Такие люди опережают существующий уровень познания по какому-либо вопросу всего лишь «на один шаг», и многим современникам хорошо понятна логика их рассуждений. Общество часто бывает благосклонно к этим людям за неординарные решения, и потому таланты почти всегда у нас в чести. Что же касается гениев, то, согласно определению друга Сергея Есенина – Пимена Ивановича Карпова, “гениальные люди способны к правильному пониманию какого-либо вопроса при изрядном недостатке информации. Этот механизм мышления обогащает науку, искусство и технику новыми высокими ценностями, опережая нашу жизнь на целые века”. Макеева Лолита Брониславовна Философия — школа свободы - ЦИТАТЫ Лолиты Макеевой: [img]https://www.hse.ru/data/2016/07/18/1119332428/%D0%94%D1%80%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B02.png[/img] Елена Григориевна Драгалина-Черная ● ● ● В 2017 году студенты шестой раз подряд выбрали профессора Школы философии Елену Драгалину-Черную лучшим преподавателем ВШЭ. Она руководит бакалаврской программой «Философия» и преподает студентам логику. ● ● ● Безусловно, логический подход к философским проблемам может вызвать у студентов недоумение: «Зачем мне все эти “технические” сложности?». Мне нравится популярная в современной аналитической философии псевдоиндийская притча о юноше, отправившемся в горы Тибета к некоему всезнающему гуру в поисках ответа на вопрос о смысле жизни. Пройдя множество испытаний, он добрался до старца, который сказал ему следующее: «Я поведаю тебе о смысле жизни, но сначала тебе нужно разобраться в определении истины по Тарскому, теореме Геделя о неполноте и скептическом аргументе Крипке». «Тогда, пожалуй, не надо», — произнес юноша, разочарованно покидая гуру. (Что имела ввиду эта Псевдоиндийская Притча, я (Невесёлый Роман) сейчас попытаюсь вам довести философски.) [quote]● ● ● Моя компиляция по Э.Левинас - "Теория интуиции в феноменологии Гуссерля": Левинас Э. Избранное: Трудная свобода/ Пер. с франц. - М.: “Российская политическая энциклопедия” (РОССПЭН), 2004. - 752 с. (Серия “Книга света”) - < http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s01/z0001018/index.shtml > почти конец 6-й главы---- ● ● ● МЕТАФИЗИЧНОСТЬ ИНТУИЦИИ В СИГНИФИКАТИВНОЙ ДЕСКРИПЦИИ--- Напомним, что ничто от предмета---в сигнификативной интуиции не «живёт» (суть трансцендентность, как мета язык выражения состоявшегося обобщения). И познание состоит в подтверждении интуитивным актом того, что подразумевала ненасыщенная интенции простого номинального означивания (как та данная извечная Интенциональная Готовность к направленности к: приращению знаний, восприятию, памяти, логическому выводу и синтезу, обозначенная в сигнатуре мышления, как словесность обозначения смыслов Знаками, словами), как некой предельной готовности к постижению. Сигнификация (как врожденное Качество номиналистики продуктов и элементов мышления) нацеливается на свой объект (готовится к восприятию); интуиция, и особенно восприятие (перцепция)---его достигают, как познание и перцепция подтверждения в действительности. Но в обоих случаях объект может быть одним и тем же, и не только сам объект, но также материя или смысл обоих этих актов представления сущности акта Постижения. Сигнификация устремлена на тот же предмет, что и соответствующая интуиция, и на «то, в каком качестве» предмет является объектом (репрезентации и презентации) подразумевания и восприятия---то это только и может быть идентифицированно. Таким образом, оба акта способны как бы перекрывать друг друга. И предмет, на который лишь нацеливалась пустая Сигнификация, становится зримым в интуиции (великолепен пример математической интуиции). В приведенном примере (представления красной черепичной крыши, с подтверждением или нет этого воотчею увидев) первоначальная интуиция подтверждается реализацией. Однако реализация может и опровергнуть интуицию. Восприятие может «разоблачить» сигнификативную интенцию. Между объектом сигнификации и объектом интуиции обнаруживается разногласие (Widerstreit), и мы приходим к отрицанию того, что предполагали в чистом и простом акте означивания: крыша - не красная. Однако такое разногласие, между обозначенным и данным предметом, должно опираться на некий общий элемент. Для того чтобы возникло противопоставление, должна иметься общность (в т.ч. как метафора и аллегория). «Разоблачение» (die Enttauschung) возможно только в условиях частичной реализации: «Интенция подвергается разоблачению в форме разногласия только! в силу того, что она составляет часть обнимающей её интенции, которая реализуется в другой своей части, дополнительной к разоблачаемой интенции». Вот почему разногласие может охватываться термином «реализация». Предмет должен быть дан, чтобы возникло такое разногласие; и хотя сигнификативная интенция подвергается разоблачению, тем не менее, остается место для истины. Следовательно, разногласие---данность (как Интуиция Сущности)---это не просто отсутствие интуитивной полноты, не просто понятие чистой лишённости. Разногласие, опирающееся на частичное согласие, есть позитивный феномен, синтез (мифологема), ведущий к познанию, хотя бы и негативному. Вообще, познанное может и не совпадать с истиной, т.е. быть заведомо противоречивым, но оно есть осмысленным, дополняющим знание противоречием, и эта интенциональная противопоставленность (Амбивалентность)---разумеется, как, ассоциированная и неким Извещением (совестью), экзистенция интуитивной готовности к верному постижению. Потому ограниченное восприятие---это дверь предельного пользования интуицией, как вложенность в данной людям перцепции, всей метафорическо-аллегорической мощи познания Сущности, дабы не уводить человеческую сигнификацию в Продуктах мысли, от духовных отождествлений, уводясь в несущностную (но познаваемую в сущности), материально ассоциированную редукцию. {{Сущностной, метафизической характеристикой интуиции---является экзистенция интенциональности, как Качественного познания Метафизических Необходимости и Возможности (Аргумент Крипке), обозначаемых в Эпистемологии Познания, как Априорные Скрипты интеллектуальной наследственности в возможностях к Познанию. Потому, в сущности, сигнификативная или интуитивная роль Репрезентамена---зависит от одушевляющей её интенции, от того нередуцируемого смысла, каким наделяет её интенциональностъ. Это различие в способе одушевления репрезентирующего больше не сводимо ни к чему другому: различие между сигнификативным и интуитивным схватыванием есть «феноменологически-нередуцируемое различие, константирующее Личность Мыслителя».}} Причём перцептивная интенциональность в этом случае именно разумеется, как готовность к сигнификативной редукции интуитивно предвосхищаемого в сознание, посредством схем Репрезентамена, его когнитивных карт, к большей профессиональной готовности к акту презентации, для высоко-точной духовной объективации репрезентативно-презентативных интуитивных спецификаций. Сама специфика интенции (по Пирсу и Гуссерлю) как сущности интуиции---позволяет в мыслительной деятельности усматривать саму специфику своей духовной сущности, что интерпретируется, как предельное осмысление границ познания и бытия, и интерпретируется как философская рефлексия в постижение духовной сущности, посредством именно интуитивных интенций, в действительности Предметного Языка-Объекта, утверждая тем самым магистральное направление в разумении духовного, именно, интуитивно, что есть и концепт обнаруживаемого совестливого направления сознания, интерпретирующегося, как интерсубъективное единение людей истиной, что и есть религиозная интерпретация интуиции, и совести. Сущность http://terme.ru/termin/suschnost.html - (лат. essentia) та сторона индивидуального предмета, которая определяет все другие его стороны. Сущность называют внутренней стороной предмета, но не в пространственном, а в гносеологическом смысле: она скрыта от познающего субъекта и лишь ”намекает” на своё существование через формы своего проявления. Анализ форм проявления Сущности позволяет открыть Сущность, а знание Сущности — объяснить формы её проявления. Г.Д.Левин - Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М:«Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т.Касавин 2009 ● ● ● Дэвид Юм. Парадоксы познания - Автор Касавин И.Т.--31.03.2011 г. - ПОНЯТИЕ ЗНАНИЯ--- Главная проблема Юма - это вопрос о природе знания. В нём явственно проявляется свойственная философскому мышлению амбивалентность[1], и тем самым Юм весьма резко проблематизирует эпистемологические темы, заставляя читателя не просто усваивать постановки вопросов и их решения, но идти по пути их самостоятельного осмысления. ● ● ● Что обнаруживает в индивидуальном сознании рефлексирующий эпистемолог Юма? В наличии только два типа феноменов - впечатления и идеи. Первые отличаются силой и живостью, они первичны, это подлинная реальность сознания, но знанием их не назовешь, потому что у них как бы нет объекта, или источника, переход от которого к впечатлениям мог бы трактоваться как процесс познания. В сознании, конечно же, нет внешнего мира как независимой от сознания реальности, и его роль выполняют впечатления. Идеи же представляют собой ослабленные копии впечатлений или их комбинации. Копирование и комбинирование впечатлений может быть представлено как познавательный процесс, но только чисто аналитического свойства, поскольку самая сложная идея должна быть в принципе разложима на совокупность впечатлений, иначе она объявляется ложной, иллюзорной, фантастической. ● ● ● Отсюда следует, что знание (идеи) никогда не содержит ничего нового по сравнению с впечатлениями, а следовательно, натуралистически говорить о процессе познания как о переходе от незнания к знанию, о приращении знания невозможно. Если человек приобретает новые впечатления, то они возникают в сознании натуралистически необъяснимо, как бы ниоткуда, а их копирование и комбинирование в таком случае натуралистически ничего принципиально нового не дает. Не считать же ослабление впечатления признаком познания! Таким образом, впечатления не являются знанием по своему источнику, а идеи не соответствуют критерию знания по содержанию и развитию. И другого вывода не приходится ожидать, ведь если дано только содержание сознания, то познавательный процесс оказывается либо непостижимым (факты сознания эмерджентны, спонтанны), либо невозможным (отсутствует новое знание). ● ● ● Выясняется, что понятия смысла и значения, находящиеся в фокусе внимания философии языка, обстоятельно обсуждаются Юмом при различении впечатлений, идей и абстрактных идей. Одно из немногих высказываний Юма о языке, которое часто становится предметом интерпретаций: «Опыт ещё больше убеждает нас, что чувство взаимного интереса стало общим для всех наших близких, и даёт нам уверенность в том, что и в будущем их поведение будет регулироваться [этим чувством]; только этим ожиданием и обосновывается наша умеренность, наша воздержанность. Таким же образом, т.е. путем соглашений между людьми, но без посредства обещания, мало-помалу образуются языки» [Юм 2009, кн. III, 253]. ● ● ● «И если Юм прав, - продолжает Уилсон, - то люди следуют этим конвенциям в результате научения и, в особенности, научения в социальном контексте. Для Локка, Пуфендорфа и Платона идеи имеют неязыковой характер, а мышление и рациональность первичны по отношению к общественной жизни индивида. Но для Юма мышление и рациональность предполагают участие человека в социуме, и это несомненный эмпирический (contigent) факт - теории усваиваются в результате обучения. Юм резко отличается от своих предшественников, отдавая приоритет социальному бытию человека и утверждая вторичность рациональности. Последняя претерпевает радикальную ревизию, исходя из этого взгляда на человека. У человека есть некое притязание в деле познания истины, именуемое и любопытством. Разум же - просто стратегия ума, принимаемая для удовлетворения этого притязания» [Уилсон 1986, 112] (интерсубъективно эмпатией в социуме сознанием разворачивая Габитус души, в контексте объективности протекающей реальности, на основе обучения). Аналогичное различие постулируется Юмом и для идей (conceptions) и верований: «Но так как очевидно, что между простым представлением существования какого-нибудь объекта и верой в это существование--большое различие, и так как это различие заключается не в частях и не в составе представляемой идеи, то отсюда следует, что оно должно заключаться в способе, которым мы представляем эту идею» [Юм 2009, кн. I, 166]. Что здесь привлекает внимание? Идеи и впечатления, идеи и верования могут отличаться друг от друга в «силе и живости», т.е. по способу существования (представления содержания), но при этом они сохраняют в неизменности свое содержание, говорящее о некотором объекте, т.е. значение. Характер представленности идеи в сознании может модулировать ее силу и живость, но не может заменить одну идею другой. Способ мыслимости не влияет на содержание мышления - так вроде бы полагает Юм, примыкая тем самым к субстанциалистской интерпретации значения. Но в вопросах о существовании необходимой связи между объектами, то он вовсе не так механистичен, жестко противопоставляя содержание слова и способ его употребления. Оказывается, слово может быть не просто осмысленно или бессмысленно, но значение способно к содержательному изменению. Вот цитата: «...пользуясь всякими этими словами при определённом применении, мы в действительности не придаем им точного смысла, но лишь употребляем привычные слова, часто не соединяя с ними ясных и определенных идей. Однако гораздо более вероятно, что данные слова теряют здесь свой истинный смысл в силу неверного их применения, чем в силу того, что у них совсем нет никакого смысла» [Юм 2009, кн. I, 245-246]. • • • Категориальные формулировки представляют собой адекватную грамматику высказываний, обращающих внимание на многие трудности, которые могут быть вызваны небрежным использованием обычного языка в аргументации, в Готовности начать более точное изучение и описание дедуктивного рассуждения. Здесь мы достигнем большей точности, исключив неоднозначные слова и фразы из обычного языка и тщательно определив те, которые остаются. Основная стратегия заключается в создании узко ограниченной формальной системы-искусственного, жестко структурированного логического языка, в рамках которого действия дедуктивных аргументов можно легко различить. Только после того, как мы ознакомимся с этим отграниченным кругом дел, мы сможем рассмотреть, в какой степени наша аргументация на обычном языке может быть сделана, чтобы соответствовать такой структуре. • • • Особенности идей рассматриваются как психические сущности (Интенционально-интуитивные), без учёта их внешнего отношения к объектам, которые они должны представлять. Идея ясна, и в этом приемлема к рассмотрению, если её содержание является точным и коррелятивно подробным; в противном случае, всё будет спутанно и непонятно. Идея внятная, если её можно отличить от любой другой идеи, спутанна и смущена, если это невозможно. (Хотя эти два понятия формально различны, они обычно должны быть совместимы, на том основании, что ясность есть необходимым и достаточным условием для определённости высказываний.) Считается, что ясность и отчетливость наших представлений - это критерий Истины в том, во что мы верим, и как мы верим. {Взаимосвязь качества религиозно-этических представлений с ясностью из этого обоснования очевидна, и основа такого умозаключения в том, что ясность Текста---это то, насколько глубоко сам мыслитель, осмыслил представляемый им материал, а раз «Раба словами не научишь, он их понимает, а нет соответствия» (Притчи), то раз сам текст представляет Индексальный Знак отсылки к Иконическому Знаку Мыслителя, имевшего и имеющего качество понять этот Текст, то усилие в осмысленном восприятии Понять отписанное, вполне имеет все основание у других состояться на уровне Объекта мысли (Третичности) представляющего это знание Мыслителя, что точно соответствует философски разумеемой интерсубъективности передачи Смысла проповеди, от Проповедника, к внимающим проповеди, что есть и точная религиозная интерпретация представляемого и представленного Знания.} • • • Как видите, что ранее представлялось только точкой, неясного на горизонте Познания, туманного Смысла, в точной философской логико-математической ясности, становится безграничной Атмосферой Знаний в Единстве нашей Православной Веры (как собственно, скрытой религиозности мышления, в данном случае моего---Православного), и причём становится понятным, что Бог таковому "Атмосферному явлению" Благоволит, а Юм с Касавиным что-то недотягивают до Всеобщности, и хорошо хоть нечто противоречивое моему не утверждают, что, однако, может измениться в худшую сторону: Что ни скажи, не нашим слабым человеческим умом Деянья Истины дано себе представить. ... (Вот и надо дерзать и употреблять Божий талант Ума, а “Дорогу осилит Идущий”, “Зри и узришь”, «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1), ибо употребляющие усилие восхищают Царствие Небесное.) • • • Я это к тому сказал, что надо дерзать представлять Божие, а "Дорогу осилит идущий", ведь по-другому-то как показать что имеешь дела веры, если Божие по недостижимости оставил, и поставил на этом Философский, художественный или Поэтический крест? Потому-то я и отписываю столь грамотную писанину, дабы помочь своему читателю возбднуть из мглы нечистых приведений, и вместе с Богом сеять просветление умов человеческих, ведь математика (Аргумент незаменимости Куаина-Патнэма)---суть талант Духа, и ставить на нём Крест можно только Божий, а Он есть Жизнь Вечная, что означает и живое, и деятельное участие математики во Спасительном Православном ремесле Верных. Удачного постижения. Да поможет вам Бог, во Имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь! • • • Допустим, любая сверхсложная теория и описание даже в генетике---есть адекватная (представлениям генетики) грамматика введённой специальной терминологической сигнатуры, некой узко ограниченной формальной системы отображения опытных данных генетики в грамматике описывающего эти данные Текста, для обеспечения адекватного грамматического составления текста в лигатурах терминов, Аргументов и Пропозиций, искусственного, жестко структурированного логического языка, в рамках которого представленные такой грамматикой действия дедуктивных аргументов отображённых опытных данных, представляемой таким языком Теории генетики, можно легко различить. И Текст в этом смысле---есть Грамматико-ассоциированным подобием высоко-осмысленного языка речи, представляющего также глубинную интуицию наблюдавшихся и объективно-осмысленных фактов генетических событий, и грамматика здесь выполняет роль ясного предметного представления теоретико-осмысленных фактов генетической действительности, с целью адекватного обозначения и проведения Обще научного анализа опытно-ассоциированных Идей генетики, исследованием Языка в этом направлении. И исскустенность данного Языка генетики не есть чем-то неестественным, но способом выделить интуицию фактов генетики из проблемного месива восприятия, что став точно различаемым Объектом Мысли---позволяет профессионально и объективно высказываться в этом генетическом направлении познания, что характерно и для всех остальных способов познания, в т.ч. и социологического. ● ● ● (Д. Мэннисон) Юм дистанцируется от «картинной теории значения», согласно которой наличие значения удостоверяется редукцией сомнительных сложных идей к ясным и определенным простым идеям, которым соответствуют впечатления. Согласно этой теории, большинство идей, которыми оперируют философы, лишены значения вообще. Однако принятие этой теории - также философская позиция, которая навязывается здравому рассудку, вполне успешно всё это использующему. Можно предположить, что значение терминов «сила» или «необходимая связь» (и аналогичных) может быть исследовано и иначе, без обращения к теории отражения, а именно, как способов категоризации специфических наблюдаемых ситуаций, повторяющихся в определенном контексте. И тогда получается, что Юм - родоначальник функционалистской концепции значения, в духе позднего Витгенштейна. ● ● ● Основание причинности, по Юму, - вера в регулярность событий, основанная на привычке наблюдения. Ссылка Юма на привычку как на последнее основание идеи причинности и общих идей вообще, аналогично ссылкам Витгенштейна на следование правилу как основание для использования языка, а на использование языка как основание значения. ● ● ● Витгенштейн - сознательно или случайно - руководствуется тезисом Юма, который гласит: нельзя с достоверностью экстраполировать прошлый опыт на будущий---«любая степень повторяемости наших восприятий не может служить для нас основанием для того, чтобы заключить о большей степени повторяемости некоторых объектов, которые мы не воспринимаем» [Юм 2009, кн. I, 285]. Опыт есть череда проб и ошибок, и чему мы учимся из опыта, всякий раз способно стать иным, изменить наш способ видения, сдвинуть значение слов, нарушить установленные правила. Опыт - не гарантия на будущее, а процесс постижения и усвоения многообразия, которое чревато неожиданностями в особенности для ленивого и поспешного ума, легко превращающего отдельный факт в общее правило. При всем этом человек живет лишь благодаря приобретенным привычкам (Habit), которые позволяют ему относиться с некоторым доверием к своим восприятиям и экономить критическое мышление. Однако следует помнить, что привычка есть не более чем результат научения, индуктивного усвоения и обобщения множества повторяющихся актов опыта. В этом смысле она не обязательна, могла сложиться иначе, однако, ставши результатом опыта, принимается как нечто безусловное (как данность). ● ● ● Витгенштейн формулирует эту (ставшую фокусом дискуссий) проблему следующим образом: Наш парадокс был таким: ни один образ действий не мог бы определяться каким-то правилом, поскольку любой образ действий можно привести в соответствие. Ответом служило: если все можно привести в соответствие с данным правилом, то все может быть приведено и в противоречие с этим правилом. Поэтому тут не было бы ни соответствия, ни противоречия. Людвигу Витгенштейну вторит и Крипке (Сол Аарон Kripke, р. 1940 г. - американский философ и логик). Что получает широкую известность благодаря своим разработкам в области семантики модальной логики, философии языка, теории истины и интерпретации философии позднего Л.Витгенштейна. В области философии языка Крипке (совместно с Х.Патнэмом и К.Доннеланом) разработал каузальную теорию референции, или «новую теорию референции». Имена собственные являются жесткими десигнаторами, т.е. указывают на один и тот же объект во всех возможных мирах. Имя дается объекту при помощи первоначального «крещения» или акта «называния», а затем передается по цепочке от одного носителя языка к другому. В отличие от традиционной дескриптивной теории референции, в рамках каузальной теории можно объяснить, почему, если бы Аристотель умер в раннем детстве, он все равно оставался бы тем же самым Аристотелем, не будучи при этом «последним великим философом античности». Отношение тождества «Фосфор есть Геспер» (имена планеты Венера) является необходимым. Однако это отношение будет также апостериорным, т.е. устанавливаемым после определенного астрономического открытия. Этот вывод Крипке изменил традиционные представления о природе необходимости, согласно которым необходимое тождество может быть только априорным, не зависящим от опыта. Следуя общей установке в духе WVO Куайна, Крипке назвал свои исследования в области теории референции исследованиями по метафизике, т.к. они касаются существования и необходимости. Крипке отнёс понятия «необходимо» и «возможно» к области метафизики, в то время как понятия «априорно» и «апостериорно» к эпистемологии, став, таким образом, первым американским аналитическим философом, открыто заявившим о том, что он занимается исследованиями в области метафизики. ● ● ● Согласно каузальной теории, у имён нет других свойств, помимо референции, однако данную проблему можно разрешить, только допустив, что у имён имеются дополнительные семантические свойства. Крипке указывает на то, что кореференциальные имена в высказываниях о вере во что-либо---могут вести себя по-разному не только в случае, если мы приписываем им различные семантические свойства, но и в случае, если эти свойства тождественны. Это иллюстрирует следующий пример. Пьер - француз и знает только французский язык. Он верит в то, что «Londres estjolie» («Лондон красив»). Пьер едет в Лондон, не зная того, что Londres = Лондон, и попадает в трущобы, где узнает, что место, где он живет, называется «Лондон». Теперь он одновременно верит в то, что «Лондон не красив» и в то, что «Лондон красив» («Londres estjolie»). ● ● ● Этот парадокс нельзя объяснить при помощи обращения к дополнительным семантическим свойствам имен. ● ● ● Интерпретация Крипке работ позднего Л. Витгенштейна вызвала полемику в связи с чересчур вольной трактовкой идей последнего. Эта интерпретация получила насмешливое название «Крипкенштейн». В рамках данной интерпретации Крипке описал новый вид скептицизма, называемый «скептицизмом по поводу значения», согласно которому для отдельно взятого человека невозможно определить то, что он имеет в виду под своими словами. Ответ скептицизму, согласно Крипке, состоит в описании значения языковых единиц при помощи обращения к поведению целых сообществ, а не отдельных индивидов, что по сути отвечает и на Вопросы Д.Юма, на что в самом общем виде дал всесторонние ответы Чарльз Пирс, в своей Семиотической Теории о знаках: «То есть, знак "должен произвести идею Интерпретанта, а внешний объект - вызвать идею, воздействуя на мозг" (Пирс 2000. 2: 76-77, N 58), а идея в строгом смысле не может быть Иконой {"кроме тех случаев, когда она понимается как возможность (или Первичность)", - Пирс 2000. 2: 77, N 58}, то знак может быть иконичным, то есть (там же) "...может репрезентировать свой объект главным образом через подобие. Если для иконичного репрезентамена потребуется особый субстантивированный термин, пусть им будет гипоикона (hypoicon)" [Осмысление иконы через подобие имеет свои культурно-исторические корни, ср.: "Иконы (Симулякры, или же Аристотеля), взятые им у Платона, а последним, думаю, заимствованные у математической школы логики (Mathematical school of logic), так как самое раннее упоминание о них мы находим в диалоге Федр, который отмечает начало влияния, оказанного на него этой школой" (Пирс 2000. 2: 312 - письмо к В. Уэлби от 23 декабря 1908 г.)]. Гипоиконы, "причастные к простым качествам" подразделяются далее на образы, схемы и метафоры (там же, N 59)»;"Репрезентамен не действует как таковой, пока им действительным образом не определяется некоторый Интерпретант, но при этом он является Репрезентаменом постольку, поскольку вполне к этому способен. Так что его Репрезентативное Качество не зависит необходимым образом ни от того, определяет ли он в действительности какой-либо Интерпретант, ни от того, имеет ли он объект" (Пирс 2000. 2: 76, N 57).

Ответов - 1

Роман Невесёлый: ДОПОЛНЕНИЕ ● ● ● В рамках определения Понятия о Истине, Альфред Тарский умозаключает, что здесь имеет место последовательность: Истина Характер╞ (влечёт) представления Истины в сознании, что есть высказывание о характере Природы истины в человеческом Сознании: • • • Представление Истины Сознанием доказано, как та априорная (Объективная, ибо никакая имитация не есть Объективность) познаваемая общность, которая суть природа, существующая ∃ только в гипостазированно-объективном виде в человеческом мышлении (согласно Теории Рамсея любое сложное разнообразие познаваемо). И именно так выражается грамматика выразимости объективности (в пределе истины) Тарским Истина и доказательство, как вершинный метаязык (ввиде оператора дефиниции =Df. имён существительных), как то, что «нужно заметить, что истина TstST---это не этот предмет s (следствие), но высказывание о нём, и даже не иконическое имя S этого предмета, хотя обязательно это имя S содержит, но как tsST предложение о том, что осмысленное имя этого предмета (дефиниенс ST) в качестве подлежащего---есть дефиниендум, как предложение выражающее факт, что дефиниенс есть истинное предложение TstS—в смысле Остин Д. Истина (или TstST=Df.TstS)». Что и порождает познавательный феномен ввиде содержательности парадокса лжеца X---в смысле Даммит М. Истина. ● ● ● Для разъяснения фундаментально-доказательного взгляда на проблему Истины в представлении ея в познающем сознании, требуется разъяснение Понятия ”неполнота” согласно Теорем о Неполноте Курта Гёделя, а поскольку понятие неполноты опирается на Понятие «Недоказуемости», то объяснение принимает следующий вид. ● ● ● Формула «Я недоказуема» в (Principia Mathematica) P.M. по Гёделю имеет вид---«Я недоказуема и неопровержима». Является Истиной или Ложью неразрешимое по Гёделю высказывание? Очевидно, что Истино---и это положению дел в этой теории (исчислению Principia Mathematica (PM)). Но наличие содержательно-Истинной, но формально недоказуемой формулы свидетельствует о Неполноте системы Principia Mathematica: т.е. о недостаточности средств этой системы для моделирования понятия Истинности (как проекции Истины в сферу Сознания), в данном случае в области Арифметики натуральных чисел, и таких высказываний бесконечно много. И согласно этим установленным фактам, непротиворечивость Арифметики означает ея Неполноту. [1-я Теорема Гёделя]: Если Principia Mathematica непротиворечива, то она и Неполна; [2-я Теорема Гёделя]: Если Principia Mathematica непротиворечива, то это недоказуемо формализованными в Principia Mathematica средствами, т.е. Логика Principia Mathematica, как средства ея выражения---неполна. Расширенная трактовка 2-й Т. Гёделя гласит: «Всякая достаточно выразимая система 2-го порядка и выше (Сознание вообще 3-х порядковая система)---заведомо неполна», отсюда в частности следует, что Истина невыразима ни к каком языке. Частичное точное доказательство в Principia Mathematica, может быть выполнено доказательством проблем Principia Mathematica в Геометрии или в Первопорядковой Логике, ибо Геометрия, как и Первопорядковая Логика, обладают свойством Полноты, в них нет недоказуемых формул, что в некой сильной степени произведено доказательством в рамках Топологии Теоремы Перельмана-Пуанкаре---«О гомеоморфизме всех непрерывных поверхностей---трёхмерной сфере», что довольно убедительно верифицирует Триадологию Пирса. Выход в выражении Истины всё же имеется, что указано Витгенштейном в ЛФТ, что "То, что можно показать, о том нельзя сказать", как то, что реальность показывает Бога, но обо этом нельзя высказаться определённо, но только Верою. Так и Христос, и Святые показывали Истины на деле, как то, что Критерием Истины---есть рефлексивная в действительности---Практика. ● ● ● Вывод: Арифметика не Эквивалентна Логике (Логика 1-го порядка полна---Доказано в системе Экзистенциальных Графов Пирса) и потому не является идеальной умозрительно-наглядной теорией. Сама же прикладная непосредственность выражения математикой идеальных Продуктов Мысли, именно выделяет, согласно Мета Теорем Гёделя, Мета-проблемы выразимости Сознания согласно Principia Mathematica---ея Аксиоматичеси-Дедуктивного Метода проекции истины в Сознание. [2-я Теорема Гёделя] качественно верифицирует религиозный подход к практике Единения с истиной---Верою, как Промыслительное ожидание единяющего Действа Божества, тем более, что предпосылки такой Возможности заданы в словесном сознании человека, как это представлено Пирсом, в работе Линды Ветцель -- Типы и Токены. Отсюда переходим к понятию смысла Сознания согласно представлений величайшего философа-богослова начал Христианства -- Оригена. Ориген использует такое образное сравнение: у Священного Писания есть три уровня – «телесный», «душевный» и «духовный». Священное Писание – это реальная история («телесный» уровень). Но все события, о которых мы читаем в Священном Писании, имеют вполне определенный нравственный смысл, учат нас добродетельной жизни («душевный» уровень). Но есть и «духовный» уровень: через события Священной истории мы открываем непостижимую природу Бога, что позволяет нам толковать Священное Писание иногда и далеко от буквального смысла, то есть аллегорически. ● ● ● Аллегория - иносказание (мифологема), условная форма высказывания, при которой наглядный образ означает нечто "иное", чем он есть сам, его содержание остаётся для него внешним, и оно (внешнее содержание) однозначно закреплено за ним культурной традицией (как Архетип Тотемной Партиципации общественно культивируемой традиции). Понятие Аллегории близко к понятию Символа, вплоть до спорных границ между ними. Различие в том, что Символ более многозначен и оргаичен, в то время как смысл Аллегории существует ввиде некой рассудочной формулы, которую можно "вложить" в Образ и потом в акте дешифровки извлечь из Образа. С этим же связано и то, что о Символе чаще всего говорится применительно к простому Образу и мотиву, а об Аллегории---применительно к цепи Образов, объединённых в сюжет: например, если путешествие---Символ духовного "пути", то путешествие героя романа Дж.Беньяна "Путь паломника" (Путь пилигрима - рус. перевод), который идёт через "Ярмарку Суеты", "Холм Затруднений" и "Долину Унижения" к "Небесному Граду"---бесспорная Аллегория. И такая роль Аллегории в истории философии связана с многочисленными попытками, начиная с эллинизма, истолковывать древние почитаемые тексты, как последовательность Аллегорий (стоики---Гомер, Филон Александрийский и некоторые христианские богословы---Библию). В средневековье, аллегорически истолковывается и мир природы, как устроенный Богом для человека, в качестве нравоучительного наглядного пособия, типа материализованного иносказания (Притчи, басни) с моралью, что в принципе соответствует Апостолу---Рим.1:20. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны. ● ● ● От своего философского взгляда на самого человека, могу смело утверждать о том, что все чувствия человека находятся в Аллегорическом родстве с Образом и Подобием Божества, как всякой возможности на этой основе глубочайше проникать к Познанию Божества и Путей Его. Символом здесь служит само вот тут сейчас данное человеческое представление, которым он осмысляет Мир, и инструментом в осмыслении этой Аллегорической связи с Горним---есть Метафора: Ф.Уилрайт - МЕТАФОРА И РЕАЛЬНОСТЬ - ● ● ● Следует заняться поисками более адекватного и эффективного способа понимания того, что представляет собою Метафора, и, конечно, мы не обнаружим ничего столь же простого и практичного, как грамматическое разграничение. Ключ к решению задачи подсказывается уже упомянутым понятием метаморфозы. Что действительно важно в Метафоре, так это духовная глубина, на которую объекты внешнего мира, реального или вымышленного, перемещаются при помощи [холодного жара воображения] (т.е. аналитического жанра). Процесс перемещения, который в этом случае имеет место, может быть описан как семантическое движение; представление о таком движении скрыто в самом слове "Метафора", поскольку движение (phora), включённое в значение этого слова, есть именно семантическое движение - тот происходящий в воображении двойной акт распространения и соединения, который обозначает существо метафорического процесса. Распространение и соединение, представляющие собою два главных элемента метафорической деятельности, наиболее действенны в сочетании; возможно, на самом деле они всегда в той или иной степени соединены друг с другом, по крайней мере в неявном виде. Но чтобы понять роль каждого из них, их можно рассматривать по отдельности и дать им отличные друг от друга названия - "эпифора" и "диафора", - первое из которых обозначает распространение и расширение значения посредством сравнения, а второе - порождение нового значения при помощи соположения и синтеза. ● ● ● В своих рассуждениях обычные люди (и студенты не являются здесь исключением) систематически нарушают все мыслимые логические нормы ● ● ● И дело, конечно, не только и не столько в тернистости предложенного пути. Пробираться к решению философской проблемы через математические дебри современной логики не только сложно, но и опасно. Следуя таким кружным путем, можно оказаться не там, где планировал, получив в качестве результата скорее всего не ответ на поставленный вопрос, а объяснение, почему вопрос был поставлен неправильно. Что, впрочем, тоже немало, ведь со времен Сократа прогресс в философии измеряется качеством вопроса. В качестве примера я (Невесёлый Роман) могу предложить Вопрос из Априорной Логики (собственная Идея), который сам даёт Ответ, минуя стадию логического вывода, чисто на свойстве философской рефлексии в схватывании материала---"Кто, или что, может ограничить Истину оправданием, или Законом), кроме Самой Истины?". Разумеется, что никто и ничто, и это, кстати, приводит к тем же выводам, что и Теорема о Неполноте Гёделя и Семантическая теорема Истины Тарского (при рассмотрении Истины, как Истины всех Миров Универсума Вечности), а так же развенчивает и все еретические утверждения сектантов о точно Исповеданном ими Спасении, что оставляет спасение только Уделом Веры в исполнении этой неложной Надежды Божеством, в Его высочайшем Человеколюбии, но в рефлексии деятельного Веры подтверждения в действительности, как то, что "На Бога надейся и сам не плошай", а что это означает, может ведать только непрерывно существующая Харизма Верного от Христа Предания (в напутствии следовать Ему), данное Им Апостолам, но ни в коем случае не абстрагированное от Апостолов и Первохристианского жития---еретическое нововведение. Это и философы подтверждают---(Ясперс Карл «Разум и экзистенция»)--«He следует ожидать, чтобы из низшего прямо родилось высшее или чтобы оно наверняка возникло при условии этого низшего. Ибо у высшего свой собственный исток», и вторит этому и Мартин Хайдеггер, явно различая осознание экзистенции---от осмысления экзистенции, и можно понять почему он это делает: например, из того же заявления Сартра: «... Но Dasein, лишенное вначале измерения сознания, никогда не сможет вновь обрести его» («Бытие и Ничто»). ● ● ● Философский характер имеют актуальные проблемы искусственного интеллекта, виртуалистики, нейронауки, медиа, межконфессиональной и межкультурной коммуникации, биоэтики ● ● ● Интригующей научной и педагогической задачей мне кажется анализ приемов рассуждения и аргументации в философском дискурсе. В учебном курсе логики, который мы ведем совместно с моим бывшим аспирантом Виталием Долгоруковым, также ставшим в этом году лучшим преподавателем, студенты не только решают логические задачи и изучают свойства логических систем, но и читают репрезентативные философские тексты. В круг их чтения входят как вполне ожидаемые Куайн, Тьюринг, Витгенштейн и Крипке, так и, скажем, древнекитайский философ Гунсунь Лун. Его парадокс «белой лошади» («Белая лошадь не лошадь, ведь белая лошадь не то же, что рыжая, а рыжая лошадь — лошадь»), производящий на первый взгляд впечатление тривиального софизма, требует от студентов нетривиального анализа преимуществ и издержек онтологических доктрин реализма и номинализма.



полная версия страницы